На примере белорусских протестов крайне любопытно наблюдать как некая сущность наделяется разными светскими религиями совершенно разными свойствами, которые на самом деле у данной сущности отсутствуют напрочь.
У реальных протестов есть всего полтора смысла. Полный «Лукашенко, ты надоел, уходи». И появившаяся уже в ходе протестов половинка «нельзя не мотивировано избивать людей». Все. Точка. Никаких других смыслов и желаний, разделяемых всеми протестующими не наблюдается в принципе. Это очень разнородная публика, сильно отличающаяся по своим взглядам и на взаимоотношения с Россией, и на экономическую политику и на демократические ценности.
При этом в России, Украине или на Западе сидят разные люди, исповедующие свои светские религии, и что-то пишут пытаясь интерпретировать происходящие протесты сообразно своим верованиям.
Российские «патриоты» видят в происходящем многовековую борьбу России с Западом. Вот де майдан, инспирированный «известно кем», победит и Белоруссия выйдет из зоны российского влияния. Эти люди придумывают себе, что основными действующими силами процессов являются сущности на них вообще не влияющие (ну там ЦРУ, ФСБ и т.д.), придумывают Путину, Трампу и участникам событий несуществующие или сильно искаженные мотивы. И будут рассматривать результаты протестов сквозь призму своей картины мира. Приписав в своем сознании победы и поражения тем, кто не только не играл, но даже не факт что имел подобные мотивы.
На Украине, в Прибалтике-Польше, а также в части российской эмигрантской среды многие видят мир сквозь призму войны с Путиным в его имперской ипостаси. Вот там Россия хочет Белоруссию захватить и всячески стремиться использовать ситуацию, чтобы не то войска ввести, не то сделать режим марионеточным. И главное этого не допустить. В этой картине мире силы добра это некие прозападные белорусские националисты и США, а зло — имперская путинорОссия. Эти люди приписывают происходящему и действующим лицам свои мотивы и вечно ищут среди белорусской полиции солдатов Росгвардии.
На западе и в российской либеральной оппозиции смотрят на происходящее, как на вековую борьбу демократии и диктатуры. В этой картине мира Путин выступает в своей диктаторской, а не имперской ипостаси. Здесь думают, что Путин поддерживает Лукашенко, как диктатор диктатора, и сделает все чтобы помочь режиму, просто потому, что падение одного диктатора увеличивает шанс падения другого. В этой картине мира белорусы борются за демократию.
Комизм ситуации состоит даже не в том, что реальные протесты, как и всегда, развиваются стихийно и хаотично, и все реальные действующие лица не способны не то что управлять ситуацией, но даже адекватно ее предсказывать.
Комизм в том, что ни один из обозначенных выше вопросов о будущем Белоруссии сегодняшними протестами не решается.
Сменит ли Лукашенко демократическая традиция или новый диктатор зависит не от сегодняшней площади, а от того какой рейтинг нового правителя и внутриэлитарный баланс сложится к следующим выборам. Можно прописать любые юридические процедуры, ограничивающие число сроков президентства и гарантирующие разделение властей. Но соблюдение данных писанных правил всегда зависит лишь от воли конкретных представителей элиты защищать свои формальные прерогативы. Без этой готовности элит бороться, никакие формально прописанные конституции от сползания в авторитаризм не защищают.
Каков будет внешнеполитический вектор Белоруссии тоже решается не на площадях. В условиях когда до половины экспорта республики приходится на Россию (и значительная часть его не может быть никуда перенаправлена ибо неконкурентоспособна), переработка российской нефти является важнейшей отраслью экономики, а страна критически зависит от тарифов на российскую нефть и газ, и других видов прямых и косвенных российских субсидий, для любого правителя Белоруссии будет очень и очень сложно проводить откровенно антироссийскую политику.
В то же время страна живет в глобальном мире, а под боком ЕС, поэтому и быть полностью марионеточно-пророссийским любому правительству тоже сложно. Практически любое правительство Белоруссии обречено играть на противоречиях России и запада, пытаясь выторговать себе какие-то преференции.
Желание реального Путина любой ценой присоединить Белоруссию также вызывает серьезные сомнения. Что важнее, любое желание всегда упирается в некоторые объективные обстоятельства. С точки зрения внутриполитических дивидендов крымский эффект в полной мере не воспроизводим. Поддержка идеи объединения с Белоруссией среди россиян довольно вялая. Внешнеполитически случатся новые санкции. Сами белорусы против и неизбежны какие-то эксцессы в этом направлении.
А главное состоит в том, что страна большая и ее дороговато кормить. А если захватываешь, то кормить придется по первому разряду, чтобы гасить недовольство. Белорусская экономическая модель себя во многом исчерпала, долгов и диспропорций очень много и экономический кризис неизбежен при любом развитии событий. Если бы Путин вдруг решился на присоединение, совершенно очевидно, что накопленные диспропорции пришлось бы оплачивать Москве. (Кстати, как обычно, подобное присоединение было бы крайне невыгодно рядовым россиянам, хоть они в целом за, и крайне выгодно рядовым белорусам, хоть они в целом против. Люди иррациональны).
Очень многие из сегодняшних протестующих считают «сохранение промышленности» и отсутствие олигархов достижениями режима Лукашенко и хотели бы эти «достижения» сохранить. Однако при любом развитии событий вероятность их сохранить крайне незначительна. Лукашенко лишь частично отложил трансформационный спад, пережитый всеми постсоветскими экономиками, оплатив это из российских субсидий. Субсидии уже почти кончились, долги и отставание в эффективности нарастают. Если Лукашенко падет, то через несколько лет кто-то будет говорить, что «он де промышленность сохранял, а скинули его она умерла», однако даже это развитие событий очень мало зависит от того сохранится ли Лукашенко или падет.
Закончу тем же с чего начал. Сегодня в Белоруссии решается лишь вопрос о том будет ли управлять страной человек по фамилии Лукашенко. И может быть немного вопрос о том, какой уровень насилия по отношению к протестам допустим. Все остальные вопросы в сегодняшней повестке отсутствуют, они будут решаться потом и по своим объективным законам.
Что не мешает миллионам людей по всему миру приписывать реально происходящим событиям свои выдуманные причины, смыслы и мотивы