Еще немного из бюрократического опыта работы. Даже не история, а так, зарисовки из быта. Сегодня про секретность.
Про секретность говорить вроде бы нельзя, ибо секретно все, включая само упоминание секретности, посему здесь не будет ни одной точной цифры и определения, а все изложенное прошу считать художественным вымыслом.
Принципы отнесения тех или иных документов к секретным за годы работы на госслужбе остались для меня великой тайной. Я рискну предположить, что таких принципов не существует вовсе, хотя боюсь тем самым невольно раскрыть самый главный секрет всех секретных органов.
Однако некоторые тенденции обозначить можно. Секретные документы часто приходят из-за границы, ибо послы, торгпреды и иные ответственные работники очень любят пользоваться секретной связью.
Вот сидишь ты, дел по горло, а тебя срочно-немедленно вызывают в тайно-секретную комнату где под страшным секретом предлагают ознакомиться и расписаться в ознакомлении с совсекретной телеграммой, для чего требуется 15 ритуальных действий разной степени сложности. А в телеграмме «уведомляем Вас, что хххх числа Россия успешно разместила евробонды на хххх сумму». И 25 еще более занятых, чем ты, адресатов. Стоишь и, кроме мата, в голове следующие мысли «Я б*** про это размещение, которое несколько месяцев публично готовили, еще 3 дня назад в «Ведомостях» прочитал! Вас кучу народа, по секретным каналам несколько дней пересылало абсолютно публичную информацию, чтобы потом многозначительно вызывать занятых людей в секретную комнату совершать кучу пасов с магическими артефактами, значение которых давно утрачено, но святость соблюдается».
Злые языки утверждают, что тогда еще президент Медведев даже делал дипкорпусу отдельное внушение на тему злоупотребления секретными каналами связи. И, говорят, ситуация с тех пор изменилась в лучшую сторону.
Еще секретят многие документы, содержащие прямую речь президента и других статусных лиц, а иногда и просто упоминание президента в зависимости от уровня маразма и инстанций. Почти всегда секретят любые упоминания о социальном недовольстве, да и вообще отчеты и документы, описывающие реальную социально-экономическую ситуацию от греха.
Иногда секретят документы стратегического характера, видимо, исходя из названия. Это самое страшное, ибо с такими документами, приходится работать большому числу чиновников, а не все из них имеют соответствующий допуск.
Злые языки рассказывали, что антикризисный план правительства в 2014 году очень долго не начинал разрабатываться потому, что ему изначально присвоили гриф «совсекретно», а далеко не все чиновники экономического блока правительства, тех этажей, на которых планы реально разрабатываются, имели вторую форму допуска. Таким образом, до изменения статуса документа работа над ним была больше месяца парализована.
Возможно, злые языки, как всегда, преувеличивают, но если это правда, мой ключевой вопрос состоит в том, зачем секретить антикризисный план правительства? По моим представлениям, публичность разработки антикризисного плана должна повысить уверенность экономических агентов, сделав действия правительства более предсказуемыми. Однако сотрудники секретных отделов видимо исходили из логики: «Антикризисный план правительства должен быть секретным, ведь если враги его узнают, нам срочно придется разрабатывать новый»:)
Теперь о практике работы с документами. Человек, допущенный к секретным секретам, обзаводится секретными артефактами. Не помню их точных названий, типа секретный блокнот, секретный альбом, секретная тетрадь, но нужно из одного в другой что-то переписывать, а в третий перерисовывать готическим шрифтом. Еще был секретный сейф, секретная личная печатка, и, наверно, секретная ручка, хотя насчет последней я не уверен. Но, с другой стороны, как несекретной ручкой дотронуться до секретной тетради? Со всеми этими артефактами надо было как-то невероятно сложно обращаться. Настолько сложно, что я ими, по правде, старался не пользоваться.
Гораздо больше проблем доставляла распечатка секретных документов. Они печатаются на специальных листах в специальном отделе. Мы живем в эпоху интернета, однако согласно инструкции, если я хочу подписать у начальства секретный документ, я должен написать проект такого документа в какой-то из своих секретных тетрадей, отнести эти каракули в секретный отдел, где секретная машинистка должна на компьютере или печатной машинке распечатать текст на секретном номерном листе. Потом, по идее, нужно было нести этот лист начальству на подпись, а с учетом склонности начальства все перечеркивать – потом с исправлениями обратно к машинистке, да и еще и погашать бездарно использованный секретный лист особенной магической процедурой.
Конечно, на практике такие безалаберные люди, как я, сначала на несекретном бланке согласовывали документ с руководством, а потом на флешке втихую приносили машинистке, которая святотатственно распечатывала. Ибо тоже не хотела делать бессмысленную работу, за которую ей и тысячам ей подобных платят деньги. Однако я работал в либеральном подразделении и уверен, что множество людей, которым с либерализмом руководства повезло меньше, совершали эти абсолютно бессмысленные телодвижения ежедневно, сильно сокращая свою производительность труда.
Кстати, злые языки говорят, что когда в конце 2014 года по ряду ведомств распространили распоряжение в целях экономии печатать документы на обратной стороне старых документов, значительная часть черновиков или проектов предельно секретных документов вдруг разошлась по рукам на оборотах разных несекретных документов. По мнению особенно злых языков, целый ряд должностных лиц можно вполне правомерно судить за разглашение ввиду особо тщательного исполнения циркуляра «об экономии»:)
Ну и на последок небольшой эпизод из личного взаимодействия с секретными сотрудниками.
На госслужбу я пришел из бизнеса. От вопросов оперативного управления я отошел, генеральным директором быть перестал, но собственником ряда бизнесов остался. Законодательство не запрещает чиновникам быть собственниками бизнеса, но оперативным управлением заниматься нельзя. Где грань между оперативным управлением и стратегическим, законодательство не знает. Так или иначе, в бытность свою чиновником я в обеденный перерыв или по вечерам частенько проводил совещания или встречи по бизнес-вопросам недалеко от службы и страшно по этому поводу переживал. Так как, хотя строго формально ничего незаконного я не делал, но закон у нас что дышло.
И как-то на фоне всех этих тем раздается у меня звонок. Вызывают меня, куда-то типа собственная безопасность (уйдем от названий). Ну, я пошел, нервничаю, думаю, мобильный, понятно, слушают, я по нему бизнес-вопросы решаю. Наверняка к чему-то прицепятся. Продумываю в голове детальные линии защиты, «план А», «план Б».Однако вопросы начались неожиданные. Незадолго до описываемых событий летал я по службе за границу в составе делегации. И, смотрю, меня особист все про эту поездку спрашивает. Кто как себя вел, не вел ли странно, что необычного произошло и т.д. Туда сюда, нифига не могу понять, чего он хочет. Выясняется, когда наша делегация прилетела в зарубежный аэропорт, одного из нас вызвали на более детальный досмотр вещей. Обычная рутинная процедура.
Так вот, кто-то из делегации (около 5 человек), видимо, тоже был достаточно секретным, чтобы стукнуть об этом факте. И особист проводил допрос всех участников поездки на предмет, не завербовали ли ответственного товарища при осмотре. Причем так все подробно-дотошно с деталями, в каких ресторанах ели и прочее.
Я его слушаю, нервное напряжение отпускает, хочется дико смеяться. Господи, какой фигней все эти люди занимаются и как далеки они от того, чтобы защищать государство от его реальных проблем.
А ведь сейчас вся эта муть захватывает все новые области государственного управления!