Я неоднократно ранее высказывал скепсис относительного «потолка цен» на российскую нефть, и полагаю, что сегодня поступило уже достаточно информации, чтобы судить о результативности данного механизма постфактум. Предполагалось, что ограничения введенные против российской нефти и нефтепродуктов будут действовать двояким образом: (1) через физическое сокращение российского экспорта, за счет запрета поставок в ЕС; и (2) путем снижения цен экспорта при поставках в третьи страны, обеспеченного «потолком цен».
В отношении физического объема экспорта уже можно уверенно утверждать, что его переориентация в основном завершилась (см графики ниже). Официальный экспорт сырой нефти в ЕС в конце февраля составляет менее 20 тысяч тонн в день, против прошлогоднего пика в 312 тысяч тонн, при том что физические объемы совокупного российского экспорта сырой нефти оттолкнулись от январского дна и уверенно растут. Экспорт нефтепродуктов в ЕС опустился до 34 тысячи тонн в день против прошлогоднего пика в 175 тысяч при том, что общий объем экспорта заметно выше ноябрьского дна, плюс/минус на уровне среднегодовых значений прошлого года.
Указанные выше цифры поставок в ЕС нужно корректировать с учетом того, что заметно вырос объем нефти и нефтепродуктов с «неизвестным» направлением экспорта, которые, по всей видимости, большей частью тоже идут в ЕС, однако: а) «неизвестный» объем примерно равен приведенным выше цифрам официального экспорта в ЕС, поэтому снижение все равно в несколько раз; б) если кто-то научился ввозить в ЕС «кривыми схемами», то это в некотором смысле тоже «переориентация экспорта».
Гораздо сложнее оценить реальное влияние «потолка цен» на цены российской нефти и нефтепродуктов, поставляемые в третьи страны. Особенно в условиях, когда «потолок» выше текущих рыночных цен.
Проверить реальную работоспособность «потолка» возможно только двумя способами: (1) ЕС снизит «потолок» в условиях неизменности цены Brent после чего дисконт к российской нефти вырастет (значит «потолок» работает) или останется неизменным (не работает); (2) Цена на Brent резко вырастет после чего дисконт тоже вырастет, ограничивая цены российской нефти уровнем определенным «потолком» (работает), или останется примерно на том же уровне (не работает).
До проведения подобного эксперимента в натуре любые оценки действенности «потолка» можно строить лишь на основании косвенных данных.
В отношении нефти, идущей через ВСТО в Китай и на тихоокеанский рынок «потолок» очевидно не действует. Там если и есть дисконты, то обусловленные другой логикой (долгосрочные контракты), нежели «потолком цен». В рыночных партиях дисконты и вовсе отсутствуют.
В портах Балтики и Черного моря, согласно общепринятой точке зрения, дисконт напротив значителен, и очевидно, что данный дисконт является прямым следствием введенных санкций. При этом остается много вопросов о том насколько этот дисконт реален, долгосрочен и в какой мере зависит от величины «потолка».
О том, что якобы высокие дисконты характеризуют не столько реальные потери российских нефтяников, сколько обман этими нефтяниками российского бюджета, не так давно писал центр Карнеги (ссылка в комменте). По их мнению реальные дисконты значительно меньше, а экспортеры просто дешевле продают нефть своим же посредникам, чтобы меньше платить налоги и оставить левую прибыль в собственных офшорах. У меня подобные подозрения были с самого начала, но без малейших доказательств, просто на основании общих представлений о том, как в России все работает. Ну а теперь и доказательства особо не нужны: российское правительство не так давно пересмотрело формулу расчета налогов с экспорта, которая теперь будет привязана не к мифической цене Urals на Балтике, а к цене Brent минус. Это явное признание той проблемы, которую я подозревал, а Карнеги описало.
Помимо обмана российского правительства, намеренное завышение дисконта (иными словами перенос центра прибыли с российской нефтяной компании на контролируемый ее же менеджментом офшор) могло преследовать своей целью также и обман европейских властей, для формального соответствия «потолку цен». Даже в феврале 2023 почти 70% танкеров, перевозящих российскую нефть и почти 80% перевозящих нефтепродукты принадлежали компаниям стран, присоединившихся к санкциям, или были застрахованы в них. Это меньше чем 90% год назад, но все равно очень много. До тех пор пока эта цифра радикально не сократится, разрыв между номинальными и реальными дисконтами будет сохранять смысл.
Ну хорошо, допустим реальный дисконт меньше, но каков он? Для того, чтобы это оценить не нужно вдаваться в анализ серых схем, в которых все равно до конца не разберемся. Не будем даже думать о том как устроена экономика перелива танкеров в море, продажи российской нефти под видом не российской или о загадочном нефтяном хабе – Малайзии. Со всего этого экспорта российский бюджет теперь будет получать четко определенную сумму, а заработки разного рода дельцов вряд ли являются целью санкционного давления.
Попробуем с точки зрения чисто рыночных факторов проанализировать перспективы дисконтов при поставках в Индию — один из главных адресатов перенаправленных российских потоков. Структурно такой дисконт делится на дисконт на внутреннем рынке самой Индии, связанный с тем, что местные НПЗ привыкли работать с другими сортами нефти, а перестройка процессов требует каких-то дополнительных издержек. И дисконт (стоимость транспортировки) из российских портов в Индию, в условиях, когда не все грузоперевозчики готовы работать с Россией, а те, кто готов, просят премию.
Злые языки (ссылка в комменте) пишут, что в самой Индии дисконт к Urals уже сегодня составляет единицы долларов. Возьмем для удобства 5 долларов. При этом очевидно, что в условиях высоко конкурентного рынка индийской нефтепереработки этот дисконт с течением времени будет стремиться к нолю, т.к. дополнительные издержки на перестройку процессов исчезнут.
С транспортировкой сложнее. В мирное время доставка барреля нефти из Балтики в Индию обошлась бы тоже в районе 5 долларов. Из Черного моря еще меньше. Сейчас, понятно, дороже, не удивлюсь, если даже все 15. Но на длинном горизонте рынок под воздействием конкуренции будет стремиться к нормальным значениям прибыли перевозчиков. А у кого-то из российских нефтяников есть свои танкеры, для них себестоимость транспортировки и сейчас в переделах тех самых 5 долларов.
Итого: Urals в Индии сегодня это Brent минус максимум 20 долларов. При этом необходимо понимать, что по мере адаптации рынка к новым реалиям совокупность фрахта и дисконта при покупке со стороны индийских НПЗ будет стремиться к уровню нормальных прибылей, т.е. в район 5-10 долларов.
Теперь на секунду представим, что Urals на Балтике действительно стоит (можно купить) с дисконтом в 30+ долларов к Brent. Это значит, что уже сегодня, только на индийском направлении экспорта только российской сырой нефти валяется порядка 1 млрд долларов бесхозной прибыли в месяц. Вопрос на засыпку: как долго такой спред может существовать в условиях эффективного рынка? И существовал ли этот дисконт в принципе, или реальные чистые потери нефтяников никогда не превышали 20 долларов?
Даже если вынести за скобки все левые схемы и рассуждать с чисто рыночных позиций, дисконт обречен на снижение. Когда-то так было с иранским нефтяным экспортом, дисконт на который рос с введением санкций и снижался впоследствии. Так в прошлом году уже было с российским нефтяным экспортом. В апреле после первой волны санкций дисконт взлетел до 37 долларов, снизившись осенью до 20. С новыми санкциями дисконт (официально) опять вырос до 30 с небольшим. И даже если верить этой цифре, логика почему она будет снижаться прозрачна: обострение конкуренции на сверхприбыльном рынке.