Большинство историй про достижения разведок – миф, который кому-то было выгодно раздуть из политических или художественных соображений
Дмитрий Некрасов Unfollow
Прощание с Лехом Качиньским. Фото: Chancellery of the President of the Republic of Poland
В 2010 году при заходе на посадку в аэропорту под Смоленском потерпел катастрофу самолет президента Польши Леха Качиньского, полный представителей польской элиты. Россия назвала причинами катастрофы неправильные действия экипажа самолета и психологическое давление на него. Версии о том, что авиакатастрофа не была случайной, с разной степенью настойчивости муссировались пользователями соцсетей, а также польскими официальными и неофициальными структурами, в течение многих лет. Было несколько расследований, пришедших к противоположным выводам, докладов и заявлений.
Новый виток активного обсуждения этой темы начался после ряда выступлений и публикаций историка Марка Солонина, популярно изложившего аргументы в пользу версии рукотворного взрыва. На эти высказывания ответило множество известных людей от Юлии Латыниной до Алексея Венедиктова, а счет комментариев апологетов двух версий в соцсетях идет уже на десятки тысяч.
Сторонники версии взрыва представляют себе произошедшие в 2010 году события примерно следующим образом: самолет президента Качиньского заманили в туман и взорвали на низкой высоте таким образом, чтобы было легко инсценировать столкновение с землей в тумане. Эта версия событий является неплохой отправной точкой для того, чтобы поговорить о двух вещах: реализуемости хитрых планов и реальных возможностях спецслужб.
«Хитрый план» и случайность
Выпущенное из одной пушки ядро может влететь точно в дуло другой пушки. Когда десятки тысяч пушек столетиями стреляют друг в друга, выпустив за долгие годы многие миллионы ядер, один из этих выстрелов может случайно стать столь удачным. Однако если кто-то сознательно приложит все возможные усилия, чтобы специально попасть ядром в дуло пушки в сотне метров, вероятность попасть точно в дуло будет низкой. Все случайности, от силы ветра до насморка артиллериста, будут играть против замысла.
Когда что-то маловероятное происходит случайно, все возможные мелкие факторы на стороне этого «что-то». В мире одновременно происходят миллиарды разных случайных вещей, и вероятность того, что это маловероятное «что-то» станет одной из них, существует. Однако если кто-то хочет сделать что-то маловероятное специально, все эти тысячи мелких факторов работают против него, и вероятность того, что у него получится, обратно пропорциональна числу влияющих на процесс неконтролируемых факторов.
Теперь предположим, что у Кремля был хитрый план убить Качиньского и все польское правительство. И не просто убить, а именно всех скопом и именно в Катыни. И замаскировать это под авиакатастрофу.
1. Важная составляющая «хитрого плана» – туман над аэродромом. Примем на веру утверждение Солонина, что современные средства науки и техники способны при необходимости создать плотный искусственный туман. Но возможны случайные факторы срыва операции: очень сильный ветер, или проливной дождь, или на 500 км вокруг ясная погода и один островок тумана смотрится крайне странно, или сломалось оборудование, или оператор оборудования запил, или ошибся и т.д. В реальной жизни только одни эти факторы сорвут операцию в половине случаев, но давайте будем все считать в пользу версии «хитрого плана» и заложим вероятность неудачи из-за такого фактора процентов в 20.
2. Самолет президента подлетает к аэродрому и видит сильный туман, предыдущий севший польский борт сообщает пилоту Качиньского, что сесть уже невозможно, другой борт уходит на запасной аэродром, а не посвященный в «хитрый план» диспетчер аэродрома также советует уходить на запасной, однако пилот решает садиться.
Предположим, кремлевские психологи изучили Качиньского до такой степени, что были уверены, что он прикажет садиться вообще в любую погоду. И даже пилота просчитали. Но это все равно человеческий фактор. Пилот садился там, где по правилам не должен. Он мог не послушать Качиньского, обмануть его, ссылаясь на приказы с земли, просто испугаться и т.д. Качиньский мог быть болен, пьян, искать повода отменить мероприятие и что угодно еще. В реальной жизни это сильно больше 50% вероятности случайного срыва плана, но, так и быть, заложим плюс 30% вероятной неудачи.
3. «Хитрый план» получает дополнительный бонус в виде ошибки пилота с определением текущей высоты самолета. На вероятность реализации самого «хитрого плана» отсутствие подобной ошибки никак не влияло, но убедительности версии авиакатастрофы из-за ошибки пилотирования добавило сильно.
4. Для реализации «хитрого плана» нужно пронести взрывчатку на борт самолета президента (!) в его собственной стране.
Этот момент придется разобрать подробно. Вот, допустим, про Фиделя Кастро некоторые авторы на полном серьезе пишут книги, в которых говорится о более чем 600 неудачных попытках покушения на него. Понятно, что 600 – это миф, но, согласно официальным данным американской сенатской комиссии Черча, расследовавшей деятельность ЦРУ, как минимум несколько попыток покушения было реально предпринято, несколько десятков готовились, а несколько сотен планировались/прорабатывались (в подобных операциях на одну реальную попытку покушения и должно приходиться несколько полностью подготовленных попыток, сорвавшихся по случайным причинам, и сотня планов).
Просто сопоставьте задачу убить Фиделя Кастро любым способом в течение 50 лет с задачей пронести на президентский борт взрывчатку в четко заданный конкретный момент. А ведь визит может сдвинуться, может поменяться борт (просто по техническим причинам в последний момент) и так далее.
За последнюю сотню лет произошли единичные успешные убийства глав одних государств спецслужбами других государств. Если отбросить дворцовые перевороты, то глав государств гораздо чаще убивали случайные сумасшедшие, а не хитрые спецслужбы. Ровно потому, что сумасшедших очень много и по теории вероятности кому-то из них должно повезти, как тому самому ядру, влетающему в жерло другой пушки. Спецслужб же мало и вероятности работают против них. Несмотря на все их ресурсы, на множество попыток покушений (о большинстве из которых мы не знаем), успешны лишь единицы. Даже покушения на простых людей за границей проваливались спецслужбами с завидной регулярностью. И надо понимать, что о неудачных попытках мы узнаем реже, чем об удачных.
Взрывчатка в самолете – гораздо сложнее, чем просто взрывчатка, где-то по пути кортежа, например. Тут помимо обычных мер охраны президента накладываются авиационные. В любом случае взрывчатка на борту президента другой страны, заложенная в самолет в его стране, в четко определенный момент – это запредельно сложная операция. В реальной жизни вероятность ее успеха – один ко многим сотням, если не тысячам. Но давайте сделаем запредельно авантюрное предположение, что одна из российских спецслужб в 100 раз умнее и эффективнее пытавшегося убить Фиделя ЦРУ и может заложить взрывчатку именно в этот самолет ровно в этот момент без всяких срывов с вероятностью 1/10.
(Кстати, если так – зачем взрывать самолет именно в России? Что проще: скрыть, что это именно вы пронесли взрывчатку, когда кто-то где-то взорвал самолет Качиньского, или же подгадывать с туманом, чтобы скрыть факт взрыва на своей территории? Но спишем это на иррациональное желание Путина взорвать всех именно в Катыни.)
5. Допустим, что какой-то магией взрывчатку на борт пронесли, погода и психологический профиль Качиньского и пилота не подвели, и все это совпало с реальной ошибкой пилота. Но теперь нам нужно еще замаскировать это само по себе маловероятное сочетание событий под случайную авиакатастрофу.
Ограничимся лишь анализом возможности маскировочного изменения одной группы объектов: главной березы, о которую в традиционной версии сломалось крыло, и других деревьев, которые самолет задевал до падения (он их правда задевал? Этого же вроде бы никто не оспаривает. Это нормально для самолета – задевать деревья? Или же их тоже порезали специальные летающие дроны?)
Если самолет и правда задел другие деревья, то главная береза должна быть на реальной траектории, видной по сломанным веткам. Есть и другие методы фиксации фактического расположения самолета. Не хочу углубляться в технические вопросы, в которых не разбираюсь, но, насколько я понимаю, даже в штатной ситуации захода на посадку местонахождение самолета может гулять туда-сюда на несколько метров. В условиях тумана и в целом нездоровой ситуации разброс мог быть еще больше.
Разработчики «хитрого плана» заранее знают, что детали (часть крыла) оторвет взрывом, и хотят списать отрыв крыла на столкновение с препятствием. Для этого им надо либо каким-то магическим образом вывести самолет точно на это конкретное препятствие и подорвать его секунда в секунду ровно над ним, либо заранее подыскать несколько таких препятствий, которые будут использованы в зависимости от места фактического взрыва. После этого быстро срубить походящее, посыпать его осколками самолета и/или быстро перетащить крыло, куда нужно.
И все это незаметно от глаз множества праздношатающихся и членов польской делегации из ранее севшего самолета, которые устремились к месту катастрофы. Все это надо сделать очень быстро, в условиях, когда техника может не сработать, исполнитель – ошибиться, случайный зевака – прийти в ненужное время в неудобное место, и т.д., и т.п.
Даже одна эта часть «плана» имеет в реальной жизни незначительные шансы реализации быстро и скрытно. Но для конспирологов и верующих в нечеловеческую гениальность спецслужб заложим и тут вероятность срыва в 30%. Итого общая вероятность успешной реализации плана, посчитанная при запредельно авантюрных допущениях, составит 0,8×0,7×0,1×0,7=4% Как много людей ввяжутся в план со столь высокой вероятностью провала и высокими рисками разоблачения?
Без авантюрных допущений, в реальной жизни все спецслужбы мира и за миллион попыток вряд ли смогли бы сделать что-то похожее. В ходе этого миллиона попыток многие попались бы еще на проносе взрывчатки в самолет, другие подорвались бы на взрывчатке сами, третьи взорвали бы не тот самолет, четвертые допустили бы утечки информации на любой стадии, и т.д., и т.п.
Множество случайностей могут совпасть только случайно. Хитрый план, находящийся в зависимости от множества случайностей, заведомо обречен на провал.
6. Физик Дэвид Граймс когда-то разработал математическую формулу, предсказывающую вероятность раскрытия любого заговора («хитрого плана») с течением времени. Эта формула выводится из трех основных факторов: количество заговорщиков, прошедшее с момента организации заговора время и заложенная в этом заговоре вероятность неудачи.
Описанный выше «хитрый план» задействовал слишком большое число лиц: оператора туманной машины, резидентуру в Польше, каких-то людей, сбивающих самолет с курса, людей, что перетаскивают крылья, кого-то осматривающего место происшествия… Это только начало списка.
План имел запредельно низкую вероятность успеха, и с момента его реализации прошло довольно много времени. Если бы это был бы и правда заговор – участвовавшие в нем люди уже бы нам о нем рассказали.
Миф о всесилии спецслужб
Мы видели любовавшихся шпилями Петрова и Боширова, узнали, что у всей российской резидентуры совпадают серии загранпаспортов, видели, как нелепо и противоречиво российские СМИ врали в отношении малазийского «Боинга». Мы видели расследования про отравления, звонки Навального своим отравителям, лицо полковника Чепиги на доске почета и его же имя на памятнике в родной академии. Можно с высокой вероятностью предположить, что большинство людей, считающих, что Качиньского взорвал Путин, в перечисленных выше ситуациях также возлагают ответственность за события на российские спецслужбы и считают правдивой ту версию событий, в которой их действия абсолютно топорны и не выглядят высокотехнологичными.
Как может в картине мира одного разумного человека уживаться знание о неудачных попытках отравления простых смертных на территории России, примитивности исполнения чего угодно в десятках случаев – со способностью тех же людей реализовать столь невероятно сложный замысел?!
И дело не в том, что российские спецслужбы отличаются какой-то особой глупостью и непрофессионализмом. Просто представления о возможностях любых спецслужб сильно преувеличены.
Большинство историй про достижения разведок – миф, который кому-то было выгодно раздуть из политических или художественных соображений. Миф о гениальном разведчике Зорге, в реальности славшем в центр противоречивый набор данных из сомнительных источников, возник ровно потому, что Хрущеву было выгодно подчеркнуть ошибки Сталина. Миф о ЦРУ, организующем цветные революции – из необходимости укрепления власти авторитарных правителей.
Фактически все успешные операции советской разведки 1930-х – 1960-х можно назвать успехом собственно разведки с большими оговорками. Множество людей по всему миру верило в коммунизм. Секреты атомного проекта не столько украли гениальные советские разведчики, сколько их подарили верующие в коммунизм доброжелатели. И Троцкого убил идейный коммунист, и «Красная капелла» из них состояла, и далее по списку. Когда в мире есть несколько миллионов верящих в коммунизм идиотов, случайности снова на вашей стороне. Из миллионов идиотов кто-то обязательно окажется и правда полезным.
Долгие годы в качестве примера успешного «хитрого плана» любили приводить организованный в 1953 году госпереворот в Иране (операция «Аякс»). И вроде было действительно совместное решение Черчилля и Эйзенхауэра организовать свержение правительства Мосаддыка, и вроде бы ЦРУ этим активно занималось и даже косвенно признало свою ответственность. Но в США есть такая прекрасная традиция – через 60 лет публиковать все архивы. Не так давно в открытый доступ поступили документы, из которых (если коротко) следует, что та попытка переворота, которую действительно готовило ЦРУ, полностью провалилась. ЦРУ прекратило операцию, приказало резидентуре покинуть страну и советовало Эйзенхауэру немедленно налаживать отношения с Мосаддыком, чтобы он не попал в зону советского влияния.
В силу царящего бардака резидентура не узнала, что операция отменена, но все равно во второй (удачной) попытке переворота не участвовала. А сделали все те люди, которых изначально предполагалось использовать, но они убежали после первой попытки и реализовали свой новый заговор без помощи ЦРУ, но благодаря случайно образовавшейся помощи духовенства. В сложившейся ситуации ЦРУ сочло правильным для сохранения лица подтверждать версию, что переворот устроили оно.
И это лишь одна из многих подобных историй.
Это не значит, что спецслужбы бессильны. Когда они действуют открыто и против заведомо более слабого противника, они способны взять штурмом дворец Амина или организовать аннексию Крыма. Но если есть сильная контригра или необходимо скрыть, что операция проводится спецслужбами, шансы на успех резко падают. А уж если нужно одновременно проводить операцию скрытно при сильной контригре противника, шансы любой такой операции на успех заведомо минимальны. Спецслужбы могут изредка скрытно травить немногих неохраняемых, но не способны скрытно травить многих неохраняемых, а уж травить охраняемых удается, только если очень повезет.
Бывают еще успешные авантюры. Когда изначально безрассудные действия достигают успеха просто потому, что их никто не ожидает. Но на каждую операцию «Энтеббе» (освобождение израильских заложников в аэропорту в Уганде) приходятся многие десятки «Орлиных когтей» (попытка освобождения сотрудников посольства США в Иране, в которой совсем все пошло не так). Просто о втором типе операций мы реже узнаем и быстрее забываем.
Вероятность успешно заложить бомбу в самолет президента Качиньского ниже вероятности успешно высадить человека на Луну. Ровно потому, что на Луне нет штаба по противодействию прилету туда землян. Техническая подготовка полета на Луну, конечно, гораздо сложнее, но с того момента, как тщательно подготовленный план запущен в реализацию, вероятность успеха высадки на Луне на порядок больше, чем вероятность закладывания бомбы. Если есть противодействие в виде непредсказуемых контрмер противника, любая задача усложняется, а вероятность реализации сокращается экспоненциально.
Ничто не останется тайным
Петров и Боширов – это не худшие, а вполне типичные представители спецслужб. Они ничего не проваливали, они всегда так работают. И во многих случаях, работая так, даже реализовывают операции незаметно. Ибо с другой стороны тоже работают далеко не Джеймсы Бонды. В деле Скрипалей, если бы случайно не пострадало больше людей, чем планировалось, и не там, где планировалось, никто бы ничего не заподозрил. Однако случайности решили иначе. Все в современном мире оставляет след, но, чтобы встать на этот след, надо знать, что искать (подозревать).
В мире, где все большее число действий имеет электронный след, а расследующая сторона обладает колоссальными техническими и людскими ресурсами, крайне высока вероятность того, что один из тысяч следов, про которые никто не подумал при составлении «хитрого плана», будет связан расследующими с другими подобными следами.
Доклады комиссии Мюллера о вмешательстве в выборы в США (всем стремящимся понять, как устроен мир, рекомендую к обязательному прочтению) наглядно демонстрируют возможность восстановить мельчайшие детали произошедшего, если на это были брошены неограниченные ресурсы. Вплоть до поисковых запросов с конкретного IP-адреса в/ч ГРУ о переводе на английский выражений, которые дословно совпадают со сделанными в то же самое время публикациями статей и постов якобы американских активистов. До всех финансовых проводок, включая переводы биткоинов, всей внутренней переписки, структуры управления, и т.д.
Способности спецслужб реализовывать планы в непредсказуемом будущем и собирать информацию о случившемся в прошлом абсолютно несимметричны. В мире военных технологий легко выпустить ракету, но на порядок сложнее ее сбить. В мире хитрых планов узнать о реализованном плане постфактум на порядок легче, чем реализовать его. Возможности эффективно противодействовать тому, что противник узнает о твоем прошлом, ограничены, а возможности подключения к процессу узнавания технических ресурсов, напротив, почти безграничны. Реализация плана зависит от случайности человеческого фактора, а выяснение аспектов уже реализованного плана опирается преимущественно на технические возможности алгоритмов. Если есть малейшее подозрение и понимание, куда копать, ничто масштабное не может остаться тайным.
При этом комиссия Мюллера заключает, что никакого реального влияния на выборы вся эта деятельность российских спецслужб не оказала. Т.е. был «хитрый план», на который потратили кучу ресурсов. Этот план по большому счету не удался, но другая сторона может легко восстановить его подробности.
В истории с малазийским Боингом известно уже множество мельчайших деталей, вплоть до имен конкретных вовлеченных российских военных, записей всех переговоров даже отдаленно причастных лиц, маршрутов следования и т.д.
Даже не обладающий существенными ресурсами Христо Грозев обнаружил колоссальный объем информации с точными маршрутами отравителей из ФСБ, адресами производящих ОВ частей, используемыми в оперативных целях гостиницами. И если бы Качиньского и правда взорвали российские спецслужбы, шансов на то, что на сегодняшний момент ЦРУ бы не знало о проведении подобной операции, и вовсе нет.
В завершение хотел бы обратить внимание на два типичных когнитивных искажения, очень ярко проявившихся в дискуссии о природе катастрофы самолета Качиньского.
1. Аудитория, как обычно, делится на три группы. Первая готова поверить в любой негатив про режим Путина, даже если им скажут, что Путин по утрам ест младенцев, а единственным доказательством будет свидетельство ясновидца. Вторые не поверят в любое злодейство даже при наличии неопровержимых доказательств. Даже если завтра Путин выйдет на пресс-конференцию и сам заявит, что это он взорвал Качиньского, они будут аплодировать тому, как мы в очередной раз полякам нос утерли, а на упреки в убийстве расскажут, что американцы когда-то индейцев вырезали и поэтому Россия вправе делать, что хочет, следующие 15 тысяч лет. И лишь для третьей группы какое-то значение имеют содержательные аргументы. К сожалению, к ней относятся вряд ли больше 10% обитателей соцсетей.
2. Аудитория с энтузиазмом спорит о вещах, о которых в реальности не может иметь никакого самостоятельного суждения, и практически игнорирует вещи, суждения о которых в категориях здравого смысла доступны и неспециалистам. Суждения о том, какие деформации происходят при ускорениях столько-то g, какие повреждения получают тела при взрыве, а какие при столкновении с землей, какие повреждения могут носить для самолета фатальный характер, а какие нет, в реальности могут выносить только узкие специалисты по механике авиакатастроф и, как правило, только после проведения экспериментов и детальных расчетов. Даже просто хорошего технического образования тут явно недостаточно.
Потребители информации могут обоснованно судить только и исключительно о том, какому из источников информации они доверяют больше, и этот источник информации для 90% населения из первой и второй групп заведомо предопределен. Тем не менее, под публикациями на тему авиакатастрофы вы найдете тысячи комментариев, в которых люди преподносят свою по сути религиозную веру в то, хорош Путин или плох, в виде «научных» аргументов.